ПОЧЕМУ БОЛЬШЕВИКИ СНАЧАЛА РАЗРУШИЛИ ДИНАСТИИ, А ПОТОМ СТАЛИ ВОЗРОЖДАТЬ?

От Павлика Морозова к «Большой Семье».

Советский Союз закончил своё существование с разрушенной династической системой. Отдельные «ячейки общества» были, а династий, за редким исключением не было. Были попытки что-то импровизировать на тему «рабочих династий», но без особого успеха. Между тем в дореволюционной России многое, если не всё держалось на династиях. Начиная с династии царской и заканчивая крестьянскими, ремесленными, купеческими и т.д.

Попробуем разобраться, как и почему династическая система разрушилась? И зачем были предприняты попытки династии возродить?

 

Ответ на вопрос, зачем разрушать? становится очевиден, если вспомнить официальную идеологию большевиков – марксизм. Марксизм провозглашал мировую революцию, — читай, всеобщую войну, — для которой требовались колоссальные массы людей, которым «нечего терять кроме своих цепей». То есть людей, которых ничего не держит. Ни семья, ни собственность – ничего. Обременённого семьей, хозяйством, собственностью человека очень трудно затянуть куда-то в «светлое будущее».

Когда большевики тихо отказались от марксизма, отодвинули мировую (ставшую к тому времени перманентной) революцию в неопределенное далеко; продолжая, впрочем, развешивать лозунги и портреты Маркса. И взялись за построение «социализма в отдельно взятой стране», то снова потребовались огромные мобильные массы людей. Людей требовали стройки, заводы, школы, научные и культурные учреждения, армия.

И вот тут, как и в случае с революцией, династизм вступал в жесткое противоречие с требованиями государства. Потерю одного – двух членов семьи династия (в подавляющем большинстве сельскохозяйственная) ещё могла пережить, но больше – вставал вопрос выживания. Каждый член семьи-династии – это работник сейчас; это продолжатель династии, как в физиологическом смысле, так и в наследовании наработанного поколениями; это кормилец в старости. (Напомним, советская пенсионная система сформировалась к концу 1930-х).

Не менее (если не более) принципиален вопрос власти. Советское государство признавало только свою монопольную власть над работником. А в династии есть конкурентная власть — глава семьи, рода. Кому будет подчиняться работник? – вопрос сильно открытый. А главу крестьянского хозяйства где-нибудь в Смоленской губернии очень мало волнует строительство Днепрогэс или ММК. Так что ответ на вопрос, поедет ли сын или дочь на комсомольскую стройку предсказуем.

Династия во многом ориентирована на собственность (в широком смысле, то есть помимо собственности материальной, есть еще интеллектуальная в виде передаваемых по наследству знаний, умений; организационная в виде родственных связей и т.д.) и во многом вокруг этой передаваемой по наследству собственности формируется династия. А государству собственники не интересны. Оно само собственник практически всего и вся в СССР[1].

И советское государство пошло на слом династий. Собственно это шло параллельно с индустриализацией и коллективизацией. Шли где-то добровольные, а где-то принудительные наборы. Свою роль сыграл голод начала 1930-х[2]. А когда отец находится за сотни, а то и тысячи километров от сына или дочери, династическая связь (власть) становится чисто номинальной. А власть государственная в лице представителей государства присутствует повсеместно.

Нужно отдать должное большевикам, они решили важную проблему, которую решала династия, а именно обеспечение в старости. В дореволюционной России государственные пенсии получали только работники государственных учреждений и не все. Вопрос обеспечения старших членов семьи решался в династии. И это был мощный стимул создания и удержания династий. Большевики, практически монополизировав производство, взяли на себя и обеспечение старшего поколения. И, создав государственную пенсионную систему[3], они убрали этот важный стимул поддержания династии. Теперь родителей и выросших детей материально ничего не связывало и не обязывало. Советские пенсии от государства были сопоставимы с зарплатами и пожилой человек на такую пенсию жил вполне достойно.

 

То есть, разрушив династии, советское государство получило массу мобильных кадров для взрывной индустриализации.

Но вот страна построена. И встал вопрос закрепления построенного. И династический принцип вновь стал востребован. До передачи по наследству средств производства дело не дошло. Но формирование профессиональных династий стали поощрять. Выгода для государства очевидна. Стабильные кадры интереснее. Выросший в семье кораблестроителя или военного молодой человек с большей вероятностью сохранит верность специальности родителей, чем человек со стороны.

 

Таким образом, получается, что когда советскому государству нужно было экстренно создавать новое, оно династии сломало. А когда стало нужно сохранять и поддерживать построенное, к династическому принципу стали возвращаться.

 

Эта трансформация отразилась в культуре.

В начале 1930-х культивировался образ Павлика Морозова. Помимо всего прочего – это и антидинастический посыл: сын пошел против отца, не пожалев жизни. А в 1954-м на экраны страны вышел фильм «Большая семья», всецело посвященный рабочей династии, где старшее поколение направляет молодежь в движении по жизни.

Любопытно, но когда в середине 1950-х марксисты-троцкисты начали отвоевывать свои позиции в СССР и идея мировой революции и экспансии под марксистскими флагами стала актуализироваться, актуализировался и культ Павлика Морозова. В 1955 году он под № 1 был занесён в Книгу почёта Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина. Совпадение? Едва ли.

[1] Процветавшая в 1930-40-е хоть и не частная, но всё же и не государственная колхозно-кооперативная собственность , была сильно урезана после смерти И.В. Сталина. Часто путем грубой конфискации безо всякой компенсации.

[2] Именно голод стал причиной переезда семьи моего отца из сельской местности в Магнитогорск, где рабочих хотя бы кормили.

[3] Вопрос пенсионного обеспечения в негосударственном секторе решался особо.